Онлайн гендерная дезинформация и сексистская речь ненависти

Современные цифровые инфраструктуры представляют угрозу гендерному равенству, демократии, миру и положительным изменениям – в медиа и обществах по всему миру – достигнутым за последние 30 лет. Проблемы, такие как онлайн гендерная дезинформация и сексистская речь ненависти, растут с тревожной скоростью, и последствия огромны.

Что такое гендерная дезинформация и сексистская речь ненависти в цифровом пространстве?

Онлайн гендерная дезинформация и сексистская речь ненависти – это отдельные составляющие онлайн-насилия на гендерной основе и могут принимать множество форм. Ассоциация для прогрессивной коммуникации определяет онлайн насилие на гендерной основе как: “акты насилия на гендерной основе, которые совершены, подстрекаемы или обострены, полностью или частично, с использованием информационных и коммуникационных технологий (ИКТ), таких как телефоны, интернет, социальные медиа платформы и электронная почта”[1]

Речь ненависти – это любой вид общения в устной, письменной форме или поведении, который использует уничижительный или дискриминационный язык в отношении человека или группы на основе того, кем они являются, то есть их религии, этнической принадлежности, пола или другого идентификационного фактора.[2] Сексистская речь ненависти относится к выражениям, которые распространяют, подстрекают, продвигают или оправдывают ненависть, основанную специально на поле или гендере человека. Простой пример: называть женщину источником в СМИ “идиоткой, которая ужасно работает” было бы определено как оскорбление, но не попадало бы под категорию гендерной речи ненависти, в то время как называть ее “шлюхой, которая должна вернуться на кухню” было бы. Для того чтобы что-то было речью ненависти, исполнителю не нужно иметь желание обмануть других, и это может быть однократным инцидентом. Однако это всегда направлено на унижение цели.

Гендерная дезинформация использует ложные или вводящие в заблуждение гендерные или сексуальные нарративы, в основном против женщин, девочек и небинарных людей, часто с некоторой степенью координации, с целью отпугнуть их от участия в общественной сфере. Она объединяет три определяющие характеристики онлайн-дезинформации: ложность, злонамеренность и координацию.[3] Это означает, что дезинформация распространяется умышленно с намерением обманывать и влиять на своих получателей, и она не обязательно (открыто) враждебна, но всегда вводит читателей в заблуждение.

Технологическая инфраструктура, доступная сегодня, облегчает группам единомышленников организовывать атаки и кампании, а также подпитывает ложные нарративы на больших масштабах.

Пример гендерной дезинформации в интернете – это случай с Гадой Оуэйс, ведущей Al Jazeera. В середине 2020 года из ее телефона украли частные фотографии ее в купальнике и разместили в интернете с ложными утверждениями, что фотографии были сделаны в доме председателя Al Jazeera и что фотографии являются доказательством коррупции, алчности и непристойности Оуэйс.

Координированные усилия нападавших подпитывали предубеждения тысяч людей о врожденной недостоверности, низком интеллекте и развратности женщин. Гаду Оуэйс буквально засыпали ненавистью, и ложные истории продолжают кружиться в социальных медиа по сей день.

Использование сексистских, гомофобных или трансфобных оскорблений никоим образом не является случайным. Мы знаем из реального мира, что риски насилия, с которыми сталкиваются мужчины и женщины, в основном не одинаковы и требуют разных ответов.

Исследование показало, что женщины на Twitter стали объектом 94,2 процента случаев, когда речь идет конкретно о гендерном насилии.[4] Исполнители гендерной дезинформации и сексистской речи ненависти часто следуют одному и тому же сценарию: запугивают, унижают и дискредитируют свои цели.5 Это стратегическое оружие для продвижения политических, социальных и экономических целей, и это хорошо известная форма пропаганды. Гендерные оскорбления используются потому, что они эффективны: они активизируют и усиливают наши укоренившиеся убеждения и страхи о том, кто достоин и кто не достоин доверия, власти и внимания общественности.

Иногда утверждают, что сексистская и другая речь ненависти оправдана правом на свободу выражения мнений. Свобода мнений и выражения, действительно, являются угловыми камнями прав человека и опорами свободных и демократических обществ. С другой стороны, речь ненависти не является частью международного права человека, и “призыв к дискриминации, враждебности и насилию” запрещен уголовным законом. Взаимосвязь между этими двумя вопросами рассматривается в Рабатском плане действий ООН, предлагающем высокий порог для ограничений на свободу выражения мнений, основанных на социальном и политическом контексте, статусе оратора, намерении подстрекать аудиторию против целевой группы, содержании и форме речи, масштабах ее распространения и вероятности вреда.

Примеры проявлений онлайн гендерного насилия[6]:

• hacking/взлом
• surveillance/слежка со стороны партнеров, рабочих мест, государств или других акторов
• doxing/доксинг: распространение приватной информации о цели, например, их адреса или недобровольного распространения интимных фотографий
• deep fakes/дипфейки: использование искусственного интеллекта для создания изображений, аудио и видео, которые выглядят реальными
• astroturfing/астротурфинг: распространение контента, который, как кажется, появляется естественным образом, но на самом деле координируется человеком, организацией, политической партией или подобным образом
• dog whistling/использование “скрытых сигналов”: использование слов и/или символов с двойным или кодированным значением, которые являются оскорбительными

Как проявляются гендерная дезинформация и сексистская речь ненависти в сети?

Онлайн гендерные атаки могут появляться в хорошо известных форматах, таких как статьи, твиты или видео, в то время как другие принимают более тонкие формы, такие как мемы, скрытые сигналы и вирусные внутренние шутки, которые могут расшифровать только люди из определенных сообществ (например, Pepe the Frog, который стал мемом и символом ненависти в сообществах “альт-правых”, но для посторонних выглядел бы как безобидный мультфильм) или которые алгоритмы не обнаружат (например, написание “сука” как “b1tch”). Зачастую нарушители используют новые и творческие техники, чтобы передать свое сообщение, избегая при этом обнаружения алгоритмами и модераторами.

Атаки могут принимать форму огромных онлайн ураганов, которые засоряют общение, при этом нанося вред и оттесняя журналиста, но они также могут принимать форму ненависти и ощущения отсутствия безопасности, накапливающихся годами. Они могут появляться в разделах комментариев, в социальных сетях или через групповые сообщения поздно ночью. Они могут исходить от кого угодно: от коллег по средствам массовой информации и членов семьи до анонимных аудиторий, политиков и президентов. Растет тенденция к хорошо координированным атакам со стороны государств, групп, ассоциированных со государством, и групп с политическими интересами, которые используют армии профессиональных троллей, ботов и онлайн сетей. Онлайн дезинформация и речь ненависти стали неотъемлемыми инструментами в арсенале авторитарных режимов для контроля над властью, и высокопоставленные политические лидеры и государственные акторы являются некоторыми из самых крупных подстрекателей. Сорок один процент женщин-журналистов стал целью атак, которые, по-видимому, были связаны с организованными кампаниями дезинформации.[7]

Вероятность атак увеличивается из-за ряда пересекающихся факторов. Одним из них является гендерная идентичность: женщины, девушки, трансгендерные и небинарные люди подвергаются более высокому риску гендерно-обусловленных атак. Другим фактором является уровень общественного участия; чем активнее женщины, девушки и небинарные люди участвуют в общественном дискурсе, тем больше риск. По этой причине журналисты, политики и активисты часто оказываются на передовой злоупотреблений. Другими факторами, которые вступают в игру, являются религия, этническая принадлежность, сексуальная ориентация, способности, возраст, класс, язык и другие. Журналистки-чернокожие, коренные, еврейки, арабки и лесбиянки испытывают самые высокие показатели и наиболее серьезные последствия онлайн-насилия.[8] Наконец, для журналистов, авторов мнений, источников и тех, кто выражает себя в СМИ, также важно, какие темы они освещают: гендерные и женские права, сексуальное насилие, аборт, права ЛГБТК+, политика и экстремизм – это примеры чувствительных областей.

Важно подчеркнуть, что гендерная дезинформация и сексистская речь ненависти исходят не только извне, но и сами СМИ могут способствовать, совершать и усиливать эти проблемы, как внешне, так и внутри, например, через их подход и освещение тем; их терминологию и предубеждения; выбор источников; дискурс, который они ведут и разрешают о различных группах общества; поддержка (или ее отсутствие) для целевых сотрудников; их поведение по отношению к коллегам; и многое другое.

Кейс: Радио “Розана”

Радио “Розана” – это сирийское СМИ в изгнании. Главный редактор радио “Розана” Лужейна Хадж Юсеф говорит:

“Каждый раз, когда Радио “Розана” публикует что-либо, связанное с гендерными вопросами или правами женщин, нас атакуют в интернете. Когда мы публикуем материалы о таких вопросах, как насилие в браке, дешевые альтернативы гигиеническим прокладкам или женщинах за рулем автомобиля, нас обвиняют в непристойности и неуважении к сирийской культуре и религии. Самые жестокие атаки происходят, когда мы публикуем информацию о гомосексуализме”.

“Мы получали угрозы нашей безопасности. Имена и информацию наших женщин-журналистов распространяли в интернете, поэтому они получают прямые сообщения на свои телефоны или в социальных сетях с оскорблениями и домогательствами. Их называли всевозможными унизительными именами, например, “проститутками”. Партнеры наших журналистов тоже подвергаются домогательствам. Большинство всех угроз и оскорблений, которые мы получили, пришли от той же группы консервативных мужчин, которые создали большое количество фальшивых профилей. Теперь мы их блокируем.”

“Атаки заставляют нас чувствовать себя очень некомфортно, и они создают давление со стороны общества не только на нас, но и на наши семьи, и на женщин, с которыми мы работаем. Семьи источников пытаются запугать их, чтобы они перестали общаться с нами, или убедить наших журналистов уйти с работы. Так происходит везде, не только в Сирии. Как женщине-журналисту, вам всегда нужно надевать ментальную железную куртку”.

Почему необходимо срочно решить эти вопросы?

Гендерно-мотивированная дезинформация и сексистская речь ненависти отнюдь не ограничиваются цифровой сферой; наоборот, сексизм, гомофобия и трансфобия широко распространены в телевещании, радио и печатных СМИ. Однако, онлайн-насилие на гендерной почве достигло беспрецедентных высот в эпоху цифровых технологий, особенно в эпоху крупнейших технологических компаний и социальных сетей, а также во время пандемии Covid-19. Цифровая инфраструктура предоставила новые инструменты для увеличения масштаба, всеприсутствия и скорости онлайн-насилия на гендерной основе. Она не просто отражает мизогинию и неравенство, которые существуют в оффлайне, но во многих случаях ускоряет и усугубляет их. Сегодня компании социальных сетей являются основными пособниками онлайн-насилия против женщин-журналистов из-за их технического дизайна, бизнес-моделей и отсутствия решений, учитывающих гендерные особенности.[9]

В то же время, журналистам становится все труднее обеспечивать свою безопасность, поскольку социальные сети стали неотъемлемой частью стратегии общения многих средств массовой информации. К сожалению, механизмы и политики большинства медиаорганизаций, а также местные законы по защите женщин и небинарных людей в средствах массовой информации от онлайн-атак не успевают за темпами изменений, оставляя журналистов без защиты. В настоящее время мало какие страны имеют юридические рамки, юридические определения или ресурсы правоохранительных органов, чтобы адекватно решить проблемы онлайн-насилия, включая гендерно-мотивированную дезинформацию и сексистскую речь ненависти.

Онлайн-насилие имеет реальные последствия, аналогичные последствиям насилия в реальном мире. В Пакистане 9 из 10 женщин-журналистов сообщили, что их психическое здоровье пострадало, а в мире зарегистрированы случаи стресса, тревоги, депрессии, посттравматического стресса и самоубийств. В результате женщины-журналисты, которых и так недостаточно в новостях, используют различные формы самозащиты, такие как отказ от заданий, работа под псевдонимами, нежелание делиться мнениями в сети, смена тематики на другие темы или уход из профессии. Онлайн-насилие на гендерной основе – это не только личное нарушение, но и реальная и острая угроза свободе выражения мнений.

Цифры:

• Во всем мире 73 процента женщин-журналистов сталкивались с онлайн-насилием.[10]
• Двадцать процентов женщин-журналистов испытали нападения в реальном мире в связи с цифровым насилием.[11]
• В результате онлайн-насилия, одна из трех женщин-журналисток рассматривала возможность покинуть профессию.[12]
• Восемь из десяти журналисток самоцензурировались в цифровых пространствах в ответ на онлайн-атаки.[13]

Что могут сделать организации по развитию СМИ?

<Поскольку онлайн-насилие, основанное на гендере, сложно и имеет множество форм, решения должны исходить не только от технологической отрасли, но и как мультиагентская реакция. Организации, занимающиеся развитием средств массовой информации, играют важную роль в этом изменении и могут предпринять ряд действий:

1. Разработать или поддержать установку онлайн-модерации и контрречи. Контрречь – это тактика противодействия речи ненависти или дез/информации путем представления альтернативного рассказа, а не цензуры. Онлайн-модерацию можно облегчить, например, программами обнаружения речи ненависти на основе искусственного интеллекта и сопровождать общими правилами для всех платформ для СМИ и саморегулирующихся институтов СМИ.
2. Создать механизмы мониторинга на организационном, местном и национальном уровнях для онлайн-насилия на основе гендера, включая гендерную дезинформацию и сексистскую речь ненависти, против женщин и небинарных журналистов, источников и других, выражающихся в средствах массовой информации.
3. На уровне страны отслеживать и картографировать тенденции, темы и инциденты, которые могут вызвать всплески гендерной дезинформации и сексистской речи ненависти.
4. Поддерживать сторонних фактчекеров и организации, которые собирают и создают наборы данных для определения гендерной дезинформации и сексистской речи ненависти.
5. Поддерживать создание гендерно-чувствительного контента через повышение потенциала организаций СМИ, обучение журналистов и редакторов, разработку руководств по коммуникации или редакционных принципов по, например, инклюзивному языку, терминологии и избеганию стереотипов на основе гендерной идентичности и сексуальной ориентации, чтобы бороться с предвзятыми мнениями в редакциях и противодействовать гендерной дезинформации и сексистской речи ненависти.
6. Обеспечить доступ к юридической и психологической поддержке для лиц, подвергшихся или находящихся под угрозой гендерной дезинформации и сексистской речи ненависти, для защиты их безопасности и благополучия до, во время и после потенциальных цифровых атак.
7. Проводить обучение и повышение осведомленности для журналистов, редакторов и руководителей СМИ по вопросам онлайн-насилия на основе гендера, включая гендерную дезинформацию и сексистскую речь ненависти, его причины и последствия, а также способы предотвращения и реагирования на такие инциденты.
8. Проводить дополнительные исследования онлайн- и оффлайн-гендерной дезинформации и сексистской речи ненависти.
9. Инициировать программы, которые облегчают обмен лучшими практиками и опытом внутри медиа, саморегулирующихся институтов СМИ и других соответствующих секторов в разных странах и регионах.
10. Сотрудничество между организациями по развитию СМИ, СМИ, гражданским обществом, технологическими компаниями и другими соответствующими участниками для того, чтобы привлечь к ответственности технологическую индустрию, государства и другие стороны, критически освещая отсутствие прогресса в вопросах насилия на гендерной основе, безопасности журналистов, прав женщин и LGBTQ+, а также свободы выражения мнения. Это включает укрепление альянсов и партнерств с женскими организациями и организациями LGBTQ+.

Ссылки:
1. “Online gender-based violence: A submission from the Association for Progressive Communications to the United Nations Special Rapporteur on violence against women, its causes and consequences”, Association for progressive Communications (APC) (2017).
2. “United Nations Plan Strategy and of Plan of Action on Hate Speech”, UN, (2019).
3. “Malign Creativity How Gender, Sex, and Lies are Weaponized Against Women Online”, The Wilson Center, (2021).
4. “Gender Violence against journalists: Data on gender-based attacks and cases that victimized women in Brazil in 2021”, Brazilian Association of Investigative Journalism (Abraji) and UNESCO, (2022).
5. “Bitch, slut, skank, cunt: patterned resistance to women’s visibility in digital publics,” Sarah Sobieraj, Information, Communication & Society 21, Volume 11 (2018).
6. “Online harassment field manual”, PEN America.
7. “Online violence Against Women Journalists: A Global Snapshot of Incidence and Impacts”, UNESCO and the nternational Center for Journalists (ICFJ), (2020).
8. “The Chilling: Global Trends in online violence against women journalists (Research discussion paper), UNESCO (2021).
9. Ibid.
10. “Online violence Against Women Journalists: A Global Snapshot of Incidence and Impacts”, UNESCO and the international Center for Journalists (ICFJ), (2020).
11. “Online violence Against Women Journalists: A Global Snapshot of Incidence and Impacts”, UNESCO and the International Center for Journalists (ICFJ), (2020).
12. “Attacks and harassment: the impact on female journalists and their reporting”, TrollBusters and IWMF, (2018)
13. “Hostile bytes: a study of online violence against women journalists”, Digital Rights Monitoring, 2019.

Источник:
https://www.mediasupport.org/publication/online-gendered-disinformation-and-sexist-hate-speech/