Мониторинг
Антон Родненков
Менеджер проектов фонда «Интеракция»
Что такое smart city?
– Какие только проекты сейчас не называют smart city! Изначально термин был внедрен и распространен IT-корпорациями и носил, скорее, маркетинговый характер. Если объяснять просто, то «умный город» – это про IT-технологии, которые помогают управлять городской инфраструктурой. Основные сферы: транспорт, энергетика, управление освещением, водоснабжение, мусор, система здравоохранения – дальше может быть все что угодно.
«Серьезные проекты только в зачаточном состоянии»
Довольно часто можно услышать, что технологии «умного города» внедрили в Минске. Если смотреть серьезно, то таких проектов немного. Например, сейчас в Горисполкоме и ГАИ разрабатывают интеллектуальную транспортную систему: умные светофоры должны оценивать, сколько машин на перекрестке, и в зависимости от этого включать сигналы в нужном направлении, уменьшая заторы на дорогах. Пока что проект внедряется только на отдельных перекрестках в городе. В ГАИ достаточно активны, работают с разными европейскими партнерами и планируют выстроить одну большую интеллектуальную транспортную систему, которая будет работать в целом по городу. Еще недавно были разговоры про Schneider Electric и запуск интеллектуальной энергосети – Smart Gride, но пока не было новостей о развитии проекта. В целом в Минске серьезные проекты в этой области только в зачаточном состоянии.
«Smart city для городских властей – способ извлечения прибыли»
Обычно процесс строится так: бизнес приходит к властям и предлагает сделать что-то полезное. Изначально идея «умных городов» развивалась как попытка бизнеса продавать какие-то услуги городским властям, в том числе и потому, что городские власти могут извлекать из всего этого прибыль. Грубо говоря: «Давайте мы вам тут поставим датчики, а вы будете снимать плату за парковки». По сути, smart city для городских властей – это способ извлечения прибыли из какой-то инфраструктуры, которая пока прибыли не приносит. Например, BelToll: государство же не является оператором всех этих платных дорог – есть отдельная компания, которая обслуживает все оборудование. Во всех smart-проектах есть большой интерес бизнеса, потому что это приносит деньги – и чаще всего это связано с извлечением прибыли с горожан.
«Айтишные штуки упрощают жизнь чиновникам»
В Минске можно построить все что угодно, потому что Минск – достаточно большой город. Какую проблему вижу я: белорусские чиновники или городские управленцы достаточно положительно относятся к этой технологии и ко всем современным айтишным штукам, потому что они упрощают их жизнь. Но у наших городских управленцев другой подход, им нужно понять: если просто напичкать датчиками весь город и все анализировать – так не сработает.
Конечно, smart city – это полезная и эффективная для городов вещь. Но smart city – это не цель, это инструмент для достижения цели. И вопросы, которые нам нужно задавать как горожанам и которыми должны задаваться власти, – «Каким мы хотим видеть будущее? Каким мы видим Минск 2030 года? Какие цели ставит перед собой Минск?» Когда у города появится видение, когда у города будет концепция и стратегия развития – будет понятно, чего мы хотим добиться. Именно под конкретные цели и нужно внедрять smart-технологии.
У нас очень часто бывает так: давайте мы вот тут это поставим, непонятно для чего, но все красиво и горит – значит, smart. На самом деле это не так. Для того чтобы все правильно работало, нужно другое качество управления городом. Нужно сильное гражданское общество, которое будет давать обратную связь о том, какой город мы хотим получить.
«Не я принял решение, а датчик сказал, что вам не нужна дорога»
Технология smart city достаточно популярна среди неевропейских стран и городов. Например, Сингапур, Эмираты – это не совсем демократические страны, и я не думаю, что Беларусь или Минск должны становиться похожими на них в этом смысле. Нужно думать, чтобы smart city не подменил другие проблемы: если мы тут внедрили много датчиков, это не означает, что нам больше не нужны будут общественные обсуждения. А иногда мне кажется, что у наших управленцев складывается именно такое впечатление. Появляется хороший аргумент для отписок гражданам: «Вы же понимаете, не я принял решение, а датчик сказал, что вам не нужна дорога». А на самом деле внутри должны быть другие инструменты.
Если мы посмотрим, например, на Швецию, там smart-системы могут говорить, какую улицу нужно очищать в первую очередь, но именно мэр города или власти определяют, очищать вначале пешеходную дорожку, велодорожку или дорогу для автомобилей. То есть именно они принимают решение: мы отдаем приоритет пешеходам, поэтому вначале будем чистить тротуары.
Основная проблема smart city – равенство
Транспорт – это самая очевидная проблема, которую решает «умный город». В больших городах всегда есть проблемы с пробками, и smart-cистемы достаточно эффективно решают свои задачи.
В Минске есть планы по развитию умной транспортной системы. Брест активно этим занимается, туда уже много раз приезжали иностранные эксперты, устраивались специальные ивенты: Брест хочет разрабатывать концепцию smart city и green city к своему тысячелетию. Еще есть инициатива в Полоцке, там разработают умную систему освещения.
Одна из основных проблем smart city – это проблема равенства. Система базируется на IT-технологиях. В нашей стране достаточно много пожилых людей, и, когда мы разрабатываем какую-то smart-систему, мы должны это учитывать. Важно, чтобы система была доступна, чтобы ею смогли пользоваться не только молодые, но и пожилые люди. Кое-где в США власти вместо того, чтобы развивать автобусные или трамвайные маршруты, решают договориться с Uber, чтобы он подвозил людей, а власти субсидировали бы поездки. Но у тех людей, для которых общественный транспорт наиболее важен, может не быть телефона или не быть возможности вызвать Uber. Важно, чтобы эти социальные группы не исключались.
Еще в американских городах есть внедрение умных полицейских систем, и это создает отдельные проблемы. Они анализируют все происшествия в городе по районам и высчитывают, где, скорее всего, произойдет следующее преступление. В такие районы отправляют патрульные машины. В результате полицейские приезжают туда, и срабатывает простой человеческий принцип: «Кто ищет, тот найдет». Скорее всего, это какой-то неблагополучный район, где много афроамериканцев, полиция начинает к этим людям цепляться, естественно, что-то находит, регистрирует очередное правонарушение и в эту сеть вносит. Получается репликация каких-то неблагополучных районов, полиция ездит туда все чаще и чаще находит там преступников – получается замкнутый круг. Поэтому важно, чтобы никто не был обижен.
Андрей Сушко
эксперт Лаборатории цифровых свобод Human Constanta
Коммерческие организации будут обязаны подключать камеры к госсистеме
– 25 мая 2017 года появился указ президента «О Республиканской системе мониторинга общественной безопасности». Указ технический, общего плана: он устанавливает ответственных за эту систему, которая окажется в руках МВД. Совет министров постановил, что МВД, КГБ, МЧС, Департамент финансовых расследований КГК, Служба безопасности президента и Оперативно-аналитический центр при президенте смогут получать без ограничений в отношении источников и объема.
Указ говорил о том, что должна быть создана система, которая объединит существующие камеры наблюдения: те, что принадлежат правоохранительным органам, камеры коммерческих организаций, и, наверное, установят дополнительные камеры. Еще будут различные датчики: например, сейсмические, централизованные пожарные. Не эти пожарные извещатели, которые в случае обнаружения дыма начинают пищать, а услышит их только ваша кошка, а подключенные к общей системе.
Это будет общая система безопасности, и о том, как именно она будет выглядеть, мы узнаем в ближайшее время. Стоит ожидать, что коммерческие организации, у которых есть камеры, будут обязывать подключаться к этой системе. Хороший пример: в прошлом году в Детройте – а это город высоким уровнем преступности – начали объединять все камеры в единую систему. Вначале были добровольные подключения, но сейчас это стало обязательным. В Детройте большинство преступлений совершается вечером, и многие ночные магазины и бары, подключенные к этой системе, установили зеленый фонарь, чтобы преступнику было видно, что эта территория контролируется камерами, подключенными онлайн к полицейской системе. Но, насколько я знаю, для бизнеса это достаточно большие затраты: поставить камеры, обучить людей, платить за обслуживание…
А, например, в Душанбе на дорогах установлена куча камер. Это совместный проект правительства Таджикистана и одной китайской компании. Они полностью мониторят нарушения правил дорожного движения: в первые месяцы там в десятки и сотни раз увеличились сборы за нарушения, но сейчас водители дисциплинируются, и в Душанбе все ездят очень аккуратно.
«Распознавание лиц перестало быть сюжетом из фантастических фильмов»
Цель такой системы – фиксация нарушений, поиск преступников и машин в угоне, сбор штрафов, а в далекой перспективе – предупреждение правонарушений.
Я думаю, белорусская система общественной безопасности ставит целью сбор информации и предупреждение правонарушений. Но, с другой стороны, это получается такая тотальная слежка в условиях развития технологий. Сейчас распознавание лиц перестало быть сюжетом из фантастических фильмов: все мы знаем белорусский стартап MSQRD, но он ведь далеко не единственный. Есть еще белорусские стартапы, которые очень сильно продвинулись в технологии распознавания лиц и работают с очень серьезными службами.
Мы говорим об «умном городе», но для кого он умный? Для полиции, правоохранительных органов, которым легко отслеживать каждого человека? А что система общественной безопасности даст гражданам? Для кого этот «умный город»?
Кому нужен «умный город»?
Тут вопрос в механизмах участия. Важно, насколько граждане реально включены в определение повестки своего города. Участвуют ли в выборе городского совета, знают ли своего депутата, влияют ли они на что-то. Я знаю, что недавно Мингорисполком заявил о запуске платформы – «Я – Минск», это продолжение 115.bel. Скорее всего, новый сервис будет похож на московский «Активный гражданин». Можно будет обсуждать определенные городские проблемы, проводить городские референдумы. Это можно только приветствовать. Несмотря на то, что обращение в тот же 115.bel не является официальным (система выведена из регулирования законодательством), механизм работает. Посмотрим, каким будет новый сервис.
«Важно определить грань между общественной безопасностью и частной жизнью»
Одна из основных задач лаборатории цифровых свобод Human Constanta сегодня – участие в развитии законодательства о защите персональных данных. В следующем году должен быть разработан Закон «О защите персональных данных»: этот инструмент определит, как собираются, охраняются и кому передаются наши данные, какой будет ответственность за утечку персональных данных. Государство создаст отдельный контролирующий орган – такую специальную инспекцию по защите персональных данных.
Работа государственных органов должна быть прозрачной и подотчетной гражданам, чтобы мы могли оценивать, насколько чиновники, нанятые за наши налоги, эффективно работают. Должна быть полная техническая информации о том, как собираются, хранятся и защищаются данные о гражданах, кто имеет к ним доступ. Если этот доступ будут иметь милиция, Следственный комитет, суды, то это хорошо, это поможет расследованию дел и профилактике преступлений.
Важно, чтобы доступ не был широким и безосновательным: просто для того, чтобы следить за неугодными – начиная от оппозиционеров и заканчивая любовниками своих жен. Важно, чтобы мы понимали, кто имеет доступ к этой информации и зачем, чтобы мы могли это проверить. Важно определить эту грань между общественной безопасностью и частной жизнью.
На этот счет у меня есть хороший пример: как-то я был в Польше в бассейне, в раздевалках были установлены камеры и висело предупреждение: «В целях вашей безопасности ведется видеонаблюдение». Все спокойно это воспринимали, старались прятаться в полотенца. Мы должны решить, мы говорим: «Окей, мне нечего скрывать – лучше будут следить за моими вещами» или мы говорим: «Все-таки у меня есть что скрывать, и для мне это важно». Мы сейчас именно в таких условиях – надо решать, что важнее.
